Вавилон - 17 [Вавилон - 17. Нова. Падение башен] - Сэмюэль Дилэни

Ридра задумалась: что случится, если она переведет свое восприятие движений людей, движений их мускулов на Вавилон-17? Она понимала теперь, что это не только язык, но гибкая матрица для аналитических возможностей, где то или иное слово аналогично узлам в «паутине» медицинского отсека или в защитной сетке корабля Захватчиков. «Как он воплотит выражение человеческого лица? Возможно, дрожание ресниц или пальца может быть описано математически и имеет свое значение, или, возможно… одновременно познать компактность Вавилона-17». Она закрыла глаза, услышав… голоса.

Очерчивая и выделяя друг друга в мозгу, уловившем эти голоса, они переплетались друг с другом так, что она теперь знала, что человек, входивший в зал, был огорченным братом Свиной Ноги, а девушка, прислуживавшая им, влюблена в мертвого юношу из сектора Лишенных Тела, и этот юноша появляется во всех ее сновидениях…

То, что она сидела в общем зале, который постепенно заполнялся людьми, пришедшими на ужин, составляло малую часть ее сознания.

…объединенные общим голодом, зубастый зверь в одном человеке, ленивый омут в другом, а вот знакомая волна юношей.

Смущение — это идет взвод с «Рембо», парни тузят друг друга, и ведет их сосредоточенный помощник, а дальше над возбуждением, голодом, любовью — страх! Он звенел в зале, вспыхивал красным приливом, и она поискала Джебела или Батчера, поскольку в этом страхе были их имена, но не нашла их в помещении, а тощий человек по имени Джеффри Корд, в чьем мозгу сосредоточен страх, искрится и брызжет: убить ножом, который я спрятал в обуви, и снова: занять самое высокое положение на «Тарике»; и мысли вокруг него: ощупывая или бормоча, излучая юмор или боль, любовь или ненависть, все ощущали облегчение от приближения ужина и представления, которое мудрый Клик покажет этим вечером; мысли участников пантомимы были заняты игрой, когда они смотрели на зрителей, перед которыми час спустя будут выступать; один пожилой навигатор, с кубической головой, торопился отдать девушке, которая в пьесе будет изображать любовь, серебряную пряжку, которую он сам выплавил и отделал, чтобы проверить, будет ли она играть в любовь с ним..

Ридра села на свое место, ей принесли сначала графин, потом хлеб, она видела это и улыбалась, но она видела еще и многое другое: вокруг нее люди сидели, отдыхали, а обслуживающие бегали от прилавка, где дымились бифштексы и печеные фрукты, к столу.

…но через все это ее мозг; вернулся к тревоге Джеффри Корда: я должен действовать этим вечером, когда кончится представление, и, не способная сосредоточиться на чем-либо, кроме этой его мысли, она следила, как он дергается и ерзает, двигается вперед, когда начинается пантомима, как будто он хочет лучше рассмотреть сцену, мысленно скользит вдоль стола к тому месту, где сидит Джебел, вонзает кинжал ему меж ребер, а в лезвии желобок, полный яда, а когда его схватывают, думают, что он под гипнотическим контролем, и он рассказывает дикую историю, как его много часов продержали под гипнозом, что он был под контролем Батчера, а потом он ухитряется остаться наедине с Батчером и кусает руку или ногу Батчера, вводя в него тот самый наркотик, которым отравлены его зубы, и делает огромного каторжника беспомощным, а когда Батчер становится руководителем «Тарика», Джеффри Корд становится первым помощником Батчера, как теперь Батчер у Джебела, а когда «Тарик» Джебела становится «Тариком» Батчера, то Джеффри контролирует Батчера так, как, он подозревает, Батчер сейчас контролирует Джебела, и настанет царство жестокости, и всех чужаков выбросят с «горы» в вакуум; и они будут могущественно обрушиваться на все корабли: Союза, Захвата, Теневые корабли в Снэп… Ридра оторвала свой мозг от мозга Джеффри и разыскала Батчера и Джебела, и увидела, что они не подозревают о предательстве, и ее собственный страх удвоился… ее страх происходил от его страха, он проникал в нее, как в губку, заполнял поры, подавленная его страхом и подавленностью, она с трудом оторвалась от него…

Она видела так много помимо того, что говорил маленький демонический шут на сцене: «Перед вечерним представлением я хочу попросить нашу гостью капитана Вонг сказать несколько слов или почитать для нас». И она сознавала очень малой частью мозга — но этого было достаточно, — что она должна использовать этот шанс, чтобы разоблачить. Осознание этого моментального прогнало все остальное, но потом пришли и другие соображения, она знала, что не может допустить, чтобы Корд помешал ее возвращению в штаб-квартиру, поэтому она встала и пошла к сцене, видя в мозгу Корда смертоносное лезвие… и она достигла возвышения перед этим великолепным зверем Кликом, и взобралась, слыша голоса, безмолвно гремевшие в тишине зала, и она смотрела на них и смотрела на него, смотревшего на нее: ритмы ее речи, которые были просты для ушей всех в зале, для него были губительны, ибо вмешивались в процессы в его теле — разрушали, ломали эти процессы.

…отлично, Корд.

Ты желаешь стать черным господином «Тарика». Честолюбие переполняет твой мозг, дрожит в нем желанием убить, швырнуть в смерть. Оно направляет движение твоих пальцев к спрятанному лезвию… а тем временем извилины твоего мозга поддаются моему влиянию. Теперь же слушай меня, я приказываю: убийства не будет.

…И она была удивлена, что он продержался так долго.

Она смотрела прямо на Джеффри Корда. А Джеффри Корд смотрел прямо на нее и дрожал.

Кто-то вскрикнул. Она думала на Вавилоне-17 и утратила английские слова. Но теперь она снова думала по-английски.

Джеффри Корд дернул головой, его черные волосы рассыпались, он оттолкнул стол и побежал к ней. Отравленный кинжал, который она видела только в его мозгу, был выхвачен и направлен ей в живот.

Она отпрыгнула, ударила его по руке, когда он попытался ударить ее и промахнулся. Он упал навзничь и покатился по полу.

Золото, серебро, янтарь: Брасс несся из своего угла зала, сереброволосый Джебел — из другого. Плащ его развевался. Но Батчер уже был рядом с ней, между нею и поднимающимся Кордом.

— Что такое? — спросил Джебел.

Корд стоял на одном колене, все еще держа в руках кинжал, его черные глаза перебегали со стола одного вибропистолета на другой. Он словно окаменел.

— Мне не нравятся нападения на моих гостей.

— Этот нож предназначался вам, Джебел, — тяжело дыша, сказала Ридра. — Он хотел убить вас, взять под гипнотический контроль Батчера и захватить «Тарик».

— О! — воскликнул Джебел. — Один из этих, — он повернулся к Батчеру. — Пришло время очередного. Уже шесть месяцев никого не было. Благодарю вас, капитан Вонг.